Принято считать, что каждая история должна завершаться хорошо, вселяя надежду на светлое будущее и подкрепляя уверенность в том, что в финале добро обязательно победит зло. Антон Павлович Чехов пошел по другому, более честному пути и создал произведение, лишенное всякой веры в лучшее, но от этого не менее жизненное и запоминающееся. Миром правит любовь, не испытывая ее, человек становится опустошенным, постепенно теряя желание находиться здесь и сейчас. Судьба может подбросить спасательный круг, но душевные, а с ними и физические силы истощены, и идея начать все сначала уже не прельщает. Обеспеченная публика, праздно проводящая свой досуг за играми и пересудами, отнюдь не та среда, которая нужна интеллигентному и временами порядочному человеку. То, что принимается за способ иногда вырваться из обыденности, заглушив непрестанную тоску, еще больше погружает в омут безысходности. Угрызения совести, состарившуюся раньше времени душу, беспросветность бытия не освобождают даже открывшиеся перспективы изменить действительность, перелистнуть страницу с множеством помарок и продолжить личный путь с учетом совершенных ошибок. В какой-то степени поступок главного героя можно оправдать, в подобном исходе тоже есть выход... Самый подходящий эпитет для спектакля "Иванов" - сильный, таким определением обменивались зрители в антракте и после завершения пьесы, взглянув в глаза друг другу и понимая состояние без лишних слов. Пронзительные, будоражащие эмоции, сопереживание тому, каким непростым бывает устройство человеческой сущности, желание пригласить мастера и наладить этот механизм со всеми его винтиками и шестеренками, повернуть вспять время или вдохнуть жизнь в угасающую семью - такого рода мысли посещают на протяжении всей драматической постановки. Звон пощечины, адресованной молодому земскому врачу, смятение и дрожь в голосах тех, кого напрямую коснулась болезнь Анны, источающая аромат закуска, вода, стекающая по лицу Иванова в финальной сцене - реальность происходящего не вызывает сомнений. Этот спектакль также можно назвать исцеляющим и терапевтическим. Испытывая сострадание к героям драмы, полностью прочувствовав всю безотрадность существования этих людей, возникает желание несколько иначе посмотреть на окружающую реальность. Можно долго говорить о том, насколько продуманы и сложны для монтажа декорации, подобраны соответствующие определенной эпохе костюмы, сыграны самые разнохарактерные и эмоционально насыщенные партии - все элементы пьесы собраны воедино на самом высоком уровне. Но одной из важнейших характеристик спектакля является послевкусие - то, что остается спустя какое-то время после посещения театра. В данном случае горечь сменяется чистым источником, из которого вновь можно черпать живительную энергию для ближайших свершений. С каждым приобщением к классическим постановкам "Ведогонь-театра" появляется все большее чувство благодарности за возможность погрузиться в многогранный мир произведений предшествующих веков и сопричастность к безграничной сфере театрального искусства.

Скажу я вам вот что: великолепный спектакль! Подруга была права, когда говорила, что Иванов её фаворит. К стыду моему признаюсь, не читала. Теперь обязательно прочту. Прекрасная игра актеров, всех без исключения, от главного героя до лакея. Сам Николай Иванов так талантливо измотал своей рефлексией, я была на грани сама застрелить его. Весь зал и смеялся, и грустил, сопереживая происходящему на сцене. Таня в роли юной Шурочки бесподобна. Подвенечный наряд ей так к лицу! Короче, надо идти и смотреть. Обязательно. Танюша, спасибо огромное за чудесный вечер ???????? З.Ы. А, да! Чуть не забыла! Опять пьют и вкусно закусывают на сцене, черти))) З.З.Ы. Мужу очень понравилось. А это знаете ли вместо тысячи слов. С ним такое второй раз в жизни приключилось. У меня наконец всё

Может ли человек слабый, лишенный внутренней опоры, оставаться порядочным? Раньше я не пасовала перед таким вопросом: не всем же добрым и умным быть сильными. Сейчас не тороплюсь с ответом – было время подумать, пока разворачивалось на сцене то, что я и в жизни видела – драма надломленного человека. Из всех Чеховских пьес люблю одного «Иванова». За то, что он возвращает меня к давнему вопросу: слабость действительно делает человека подлецом или мне просто не повезло? Не знаю, интересовало ли это Антона Палыча или он из врачебного любопытства изучал природу слабости: что это с мужиками – врожденный изъян или кишка тонка? Вот человек: «воюет со злом, рукоплещет добру», за все хватается, всем увлекается, норовит мир переделать – старые истины ниспровергнуть, новые насадить. Да все с огоньком, с искоркой в глазах. И вдруг хоп, сдулся – растратил пыл, истощил нравственные силы, ощутил тоску и скуку и отдался на волю распущенных нервов. «Сделался брюзгой». Вроде никакой беды с ним не стряслось. Послушать самого помещика Иванова, так не поймешь, с чего он Лазаря-то запел – где надорвался и что в конечном счете его убивает? Разлюбил жену, в хозяйстве запутался – реформы прахом пошли, устал от своих затей, растерял азарт – это все дело житейское, с кем не бывает? Неужто это и есть объяснение, отчего неглупый, незлой человек так развинтился, что долг забыл, совесть потерял и сам себе стал гадок? Умирающую от чахотки жену, которая только им и дышит, одну бросает, «с тоски» по соседям таскается, с соседской дочкой унылый роман заводит… – черт знает что! И еще жалуется, что совесть его мучит! Это и правда трудно понять. И я, пожалуй, не поняла бы, когда б Иванова играл не Курочкин – любимец муз, а кто другой. Тут особое актерское дарование потребно – гибкое, энергичное. Умение быть то мягким, то бешеным, то чижиком петь, то вопить свирепо, чтобы за «нынешним» Ивановым-нытиком ощущался Иванов «прежний» – острослов, заводила, удалец, на кого женщины сами вешаются. И Курочкин блестяще играет то невидимое событие, свершившееся до начала пьесы, ту ужасную перемену в нем: «Я стал раздражителен, вспыльчив, резок, мелочен до того, что не узнаю себя ...Никогда этого со мною раньше не было». Да что же этих «ивановых» ломает? В том-то и дело, что «ничего такого». Страдания героя не сводятся к конкретным ошибкам и провалам – разорению, неудачной женитьбе, безденежью – дело не в них. А в том, что мировоззрение изменилось. Открылась несостоятельность убеждений, поступки предстали в ином свете, вчерашние любови и верования ушли, прихватив с собой уверенность. А теперь что? – «ни смысла», «ни цели», одно порывание к ним. А будет ли новая вера, новая страсть? Нет, сначала-то ему нравились и дамы, и выборы, и благородные цели – он с ними носился, защищал их, претворял в жизнь. А потом изжил. Исчерпал, разочаровался. Прежние ценности увяли, он от них отрекся – «готов уж отрицать» все, что вчера превозносил. На самом деле он просто шарахается от одного жизненного шаблона к другому: жить «иначе» – жить «как все»; все отвергать – со всем соглашаться. Главная драма у него в перемене восприятии жизни. Жить иль не жить… Не Гамлет конечно – мелковат. Автор, чуть только персонаж примет драматическую позу, заговорит с сильным одушевлением или мукой – сейчас его с котурнов долой – в комедию, фарс, водевиль, шутов в пьесе ей-ей хватает. Иванов «обыкновеннейший», по выражению Чехова, человек – натура возбудимая, горячая, прямая, и в то же время рыхлая, склонная к выгоранию, отягощенная чувством вины «за все». Их у нас тьмы – этих хмурых «ивановых», переживших «возбуждение» и «утомление», и поступивших в разряд «надломленных». Сам Иванов не знает, почему хандрит: «Я не в силах понимать себя. Не понимаю ни людей, ни себя... сам же я не понимаю, что делается с моею душой...» Жене: «Какая тоска! Не спрашивай, отчего это. Я сам не знаю». Он пробовал искать причину вовне. Не нашел: жизнь не наносила ему смертельного удара. Кто ж тогда его нанес? Среда, соседи? О, тут в спектакле целая галерея их «пониманий» – и преотличная. Вот «нормальный человек» управляющий Иванова – Боркин, фейерверк «коммерческих» идей («даром, что голова маленькая») и пошл чудовищно. Для него Иванов – психопат, рохля – восьмидесяти рублей не имеет рабочим заплатить, а мог бы легко тыщ двадцать заиметь! Боркина играет великолепный неподражаемый Вячеслав Семеин. Вот несостоявшаяся теща Иванова – скопидомка Зюзюшка Лебедева со своим «кружовенным» вареньем и ее гостьи – уездные дамы. Эти тоже «все понимают» и с полной убежденностью судят о несбывшихся низменных расчетах Иванова-жениха: «На жидовке нарвался, съел гриб, а теперь к Зюзюшкиным сундукам подбирается». Таково «общественное мнение», о котором Зюзюшкин муж говорит Иванову: «Ты и убийца, и кровопийца, и грабитель, и изменник...» Но нет, драма Иванова не сводится к разрастанию сплетни, жертвой которой он в конце концов падает. Непонимание Иванова зюзюшками – обычно, другого и ждать нечего. Не они решают судьбу героя, а те кто как он, враждебны обывательской трясине – жена Сарра, невеста Саша, врач жены Львов. Сарра, порвавшая ради «возбужденного» Иванова со своей верой, с семьей, понимать его сплин не хочет. Но застукав мужа с дочкой Лебедевых Сашей, она «понимает все» – упрощенно, мелко, и с яростью обманутой жены твердит: «Теперь я тебя понимаю. Теперь все понятно». Саша тоже убеждена, что одна его понимает: «Ваше несчастие в том, что вы одиноки. Нужно, чтобы около вас был человек, которого бы вы любили и который вас понимал бы» – это она о себе, конечно. Саша не Иванова любит, а свою идею спасения несчастного. В общем, беда. Жена способна любить только сильного Иванова, невеста – наоборот, только слабого. А настоящий – меняющийся и противоречивый – он никому не виден, не нужен. В несчастьях, которые он несет им – во многом повинны сами женщины, у обеих ложные представления о нем. Еще хуже Львов (чрезвычайно убедительная актерская работа Алексея Ермакова) – малый искренний, но узкий и острый, как штык, эдакая «ходячая честность – безжалостная и бездарная». Львов обо всем судит предвзято: «Теперь мы отлично понимаем друг друга», – говорит он, увидев входящую к Иванову Сашу. Сложного и меняющегося человека, в котором «слишком много колес, винтов и клапанов» он втискивает в категоричные определения: «Тартюф», «подлец». Силен Чехов: Львов – это убийственный принцип, расчленяющий живого человека на мертвые истины. У каждого из троих «честная упрямая натура» и «своя правда». Но ложно понимая запутавшегося Иванова, они запутывают его еще больше, и толкают к самоубийству – их иллюзии не прошибаемы, контакт невозможен. Остаться среди них, означает, невольно портить им жизнь и дальше. Но убивают его не они. Он сам: «заговорил во мне прежний Иванов!». Я думаю, совесть его убила. Понимание, что можно жить или слабым, или порядочным. Или-или…

Настроение ещё до начала спектакля создают удивительной красоты декорации! Предчувствие удачного вечера не обмануло. Гармоничный актёрский ансамбль. Ведогонь-театр богат на индивидуальности! Каждая женская роль яркая, органичная, запоминающаяся. Наталья Тимонина, Елена Шкурпело, Лилия Шайхитдинова, Наталья Табачкова, Татьяна Мазур - великолепное украшение спектакля.. Смотришь с удовольствием! Впервые видела Вячеслава Семеина. Интересный, эмоциональный, живой! Прекрасная работа. Всегда приятно видеть полюбившихся актёров. У Ильи Роговина роль небольшая, но он в ней хорош! Ему в радость то, что он делает, и радость получает зритель. Дмитрий Лямочкин и Александр Бавтриков расположили зрителя к своим персонажам. Мы поверили.. Когда сцена в нескольких метрах трудно скрыть фальшь. А её и не было. Пьеса молодого Чехова, неразгаданный Иванов.. Зрители приняли и аплодировали от души! Спектакль удался! понравился, и хочется посоветовать на него сходить. А я на днях возьму чеховский текст и подарю себе "Иванова" ещё раз. Спасибо тебе, Ведогонь! В фойе на экране идут фрагменты спектаклей театра. Очень хорошая идея. Я загляделась на "Женитьбу Бальзаминова"! А через неделю тут "Васса" с Натальей Тимониной в главной роли! Предвкушение подарка.. Жду и обязательно буду. Актриса потрясающая, великолепная! И ещё.. Чтобы делать выводы о финансировании театра, надобно потрудиться и посмотреть все его работы. Семь раз отмерить, прежде чем потянуться к ножницам..

Яркий ковер человеческих жизней выткала в своей книге «С неба упали три яблока» Наринэ Абгарян. Режиссер Татьяна Тарасова с тщательностью и аккуратностью постаралась перенести повествование на сцену Ведогонь-театра, чтобы не было потерь и искажений. Ниточки судеб вьются и переплетаются; человеческие образы раскрашивают и прорисовывают замысловатый узор; вырастают из скудной каменистой земли генеалогические деревья, переплетаясь корнями и ветвями. Тесная связь между жителями небольшой горной деревушки Маран, которые ощущают, что их время уходит вместе с детьми, покидающими родные места и стремящимися от вершин вниз к долинам, предлагающим удобную, не связанную с постоянным преодолением жизнь, с равнинным искусительным цивилизованным бытом. В этом ковре находится место всем тем, кто когда-то был основой, легендам и древним сказаниям. Каждая из семей хранит память о предках, происхождении своих фамилий. Повествование носит притчевый характер, тут мало обычных диалогов, спектакль, в основном, ведется актерами от третьего лица. Совершенно замечательны музыкальные номера — песни на староармянском языке: зритель не понимает слов, но чувствует душу поющих. Необыкновенная нежность и красота, несмотря на всю тяжесть жизненных историй, — основные ощущения от спектакля. Немалая доля позитива лежит в обнадеживающем финале. Наринэ Абгарян в каком-то из интервью говорила, что при написании вещи ей вспоминались образы Маркеса из «Сто лет одиночества», мне же постановка напомнила «Поминальную молитву». Центральный сценографический образ дерева, согнувшегося под ветрами, но крепко держащегося за почву, образ рода — корнями впаянного в землю предков. Из самого досадного, то что Ведогонь-театр расположен в Зеленограде, а это значительно ограничивает количество потенциальных зрителей.Будем надеяться, что придумают что-то со временем показа, потому что сейчас, даже при начале действия в 18 часов (премьерный показ), обратная дорога до дома после почти четырехчасового представления ощущалась еще одним испытанием. Но спектакль стоит этих испытаний. Написала и подумала, как мы изнежены, что считаем такую малость за подвиг. И искренне завидую всем жителям Зеленограда, потому что захотелось увидеть и другие работы театра. Огромное спасибо всем причастным к созданию спектакля.

Вот уже третий день я нахожусь под чудесным впечатлением от премьеры спектакля С неба упали три яблока. Я тот самый человек, не читавший роман Наринэ Абгарян, чье мнение о спектакле было бы интересно написавшей отзыв Ирине Красильниковой. Я не сочла постановку слишком затянутой, хотя с удивлением поняла, что шла она четыре часа. Но это были часы наслаждения театром. Это погружение в сагу,настолько сильное, что я делилась впечатлениями с другими людьми ещё два дня. Впервые слушала со сцены не разговор, а повествование. Необычно, но слух ласкает. В первые минуты спектакля забыла как дышать- это была песня на неизвестном мне языке. Это сказка. С добрыми и злыми духами, важными снами, непростой жизнью, но верой в лучшее. Актерам спасибо за то что верила их игре весь спектакль ! Одни и те же актеры играли две-три роли, но как они мгновенно преображались! Интересные декорации, они превращаются то в одно, то в другое. Прекрасно пение- сильное, многоголосое. Сценарий очень понравился, так как наблюдая за очередной историей, впитывала ее, забывала предыдущую, хотя та была не закончена и хотелось сначала дождаться, а потом снова продолжение наконец-то...Внимательно следила за деталями, образами, иногда не успевала, так все славно переплетено в постановке. Интерес не пропадал ни на минутку. Улыбалась и грустила и верила. Восхищена спектаклем, отзыв пишу впервые, хотя люблю посещать Ведогонь-театр. Большое спасибо Людям театра и всем, кто создал этот шедевр. Думаю, что приду на него ещё раз.

Ходили на спектакль 17.09.2022 женским квартетом. Всем понравилось - и тем, кто хорошо знаком с первоисточником, и тем, кто решил не читать даже описание на сайте. Кому-то запали в душу песни, кому-то общая атмосфера.... Несколько непривычен формат представления в виде непрерывного цитирования текста, но через минут 20 к этому привыкаешь и более не обращаешь внимание (разве что когда порой пробивается пара реплик-диалогов - пытаешься понять как так?).... Во многих отзывах фигурирует ощущение от спектакля как от сказки... про себя скажу, что декорации действительно оставили такое послевкусие, но вот сам сюжет мне показался гораздо больше суровой реальностью, чем чем-то старым-добрым-милым. Много мрачных событий и мыслей, к которым регулярно обращаются по ходу сюжета. Наверное, это похоже на разноцветные звезды ясной ночью - общий темный фон подчеркивает сияние света.

...Это неторопливое повествование (как в ритме действий, так и в хронометраже: спектакль идет 4 часа), при этом погружаешься в историю жителей деревушки Маран, путешествуешь разные годы, видишь множество поколений, их радости и беды, заботы, быт. У меня сложилось ощущение, что я читаю книгу, удивительное как режиссерское, так и актерское мастерство. Актеры проживают жизнь на сцене настолько гармонично и естественно, что сопереживаешь каждому герою, каждому слову. И все это душевно, атмосферно, со слезами и смехом, под колоритное пение армянских народных песен. Удивительно переплетаются судьбы жителей деревни, при всей простоте существования и неказистом быте, каждый новый день несёт что-то удивительное, и, конечно, всегда есть место чуду…. Трогательная, завораживающая сказка-жизнь. После спектакля выходишь с ощущением наполненности, желанием жить и еще сильнее и глубже наслаждаться каждой минутой. ????????Мой однозначный рекоменд, «С неба упали три яблока» в Ведогонь-театре, смотреть всем, кто хочется напитаться эмоциями, получить пищу для размышлений, вдохновиться, взглянуть внутрь себя через простую бытовую мудрость и историю.

«Мне кажется, чем больше мы будем говорить о хорошем, писать о хорошем, мечтать о хорошем, тем быстрее и явственнее это хорошее случится». (Наринэ Абгарян. Из интервью) С творчеством «Ведогонь-Театра» я была знакома уже давно по тем спектаклям, которые они играли на разных московских площадках. А вот в Зеленограде, в родном здании этого театра, оказалась впервые. И по достоинству оценила и прекрасный его интерьер, и уютный зал с удобными креслами, и вежливость сотрудников. Ну и, конечно, сам спектакль меня не разочаровал! …. Небольшая армянская деревушка Маран в горах практически оторвана от внешнего мира. Чтобы дозвониться до скорой, приходится отправлять с телеграфа «молнию». Там, внизу, в долине давно уже махнули рукой на упрямых стариков, отказавшихся жить у подножья горы. Да и зачем им спускаться туда? Судя по статьям в газетах, в долине только и занимаются тем, что заговаривают любовь, берут в долг у банка деньги на покупку ненужного хлама, и стригут своих питомцев в дорогущих парикмахерских. Жизнь в Маране могла бы показаться одноообразной, упорядоченной и даже скучной, если бы не происходили в ней время от времени такие напасти, как землетрясения; жуткое нашествие особо кусачих насекомых, коим не страшны были никакие яды; засуха, после которой мало кто остался в живых… Спектакль, поставленный по известному роману Наринэ Абгарян, охватывает период жизни этой деревни примерно в сто лет. Прекрасна сценография постановки: яркие декорации, похожие на мультипликационные, изображают одновременно и высокие горы, и экзотические деревья, и дома жителей. Ибо все в этом мире взаимосвязано и произрастает одно из другого. Прибавьте к этому «живое» пение — то тихое и нежное, то громкое — тревожное или праздничное — и вы получите полное представление о щедрой и красивой армянской земле. Спектакль рассказывает о дружбе, взаимопомощи, мирном сосуществовании таких разных, не похожих друг на друга людей. И конечно, о Любви с большой буквы, которой были вознаграждены за свои прошлые страдания двое очень хороших и добрых людей — Анатолия и Василий. Любви, породившей Чудо. «С неба упали три яблока» длится вместе с антрактом три с лишним часа, но усталости от просмотра нисколько не чувствуется. Ты как будто сама становишься жительницей этой деревни: плачешь, страдаешь, переживаешь, смеёшься, любишь вместе со всеми. Такого вот эффекта присутствия добились режиссер и артисты. Очень интересно было бы узнать мнение о спектакле тех, кто не читал роман Наринэ Абгарян. Вполне возможно, что они сочтут постановку сильно затянутой. Но на поверку оказывается, что здесь нет «не главных», проходных ролей, как нет и случайных сцен, которые можно было бы опустить или игнорировать. Даже «нечаянно» присланный в деревню, вместе с домашней птицей, «неуместно-роскошный» павлин — и тот в конечном счете сыграет свою роль. Из спектакля мы также узнаём много интересного о жизни армянского народа. О приметах, которым верят армянские женщины — вплоть до строгих правил развешивания только что постиранного белья. О толковании снов и необычайно вкусных блюдах, многие из которых мы никогда не пробовали. О том, как дружно и бескорыстно умеет помогать этот простой народ, когда с кем-нибудь из односельчан случается беда. Как живет он в соответствии с древними традициями и обрядами, и Смерть встречает точно так же — как старую, противную, но упорно приезжающую в гости дальнюю родственницу… Роман «С неба упали три яблока» создан в жанре магического реализма: реальное в нем переплетается с вымыслом. И спектакль «Ведогонь-Театра» придерживается этой линии автора. А потому все, увиденное нами на сцене, воспринимается то как добрая сказка, то как мистика, в коей правят бал силы непросветленные, злые и неудержимые. Что ещё показалось мне важным — так это идеальное смягчение некоторых натуралистических моментов, имеющихся в романе Наринэ Абгарян. Оно и правильно: в спектакле и так достаточно волнующих сцен, чтобы отягощать его ещё больше. Да и присутствие в зале школьников тоже следует учитывать. «С неба упали три яблока: первое - тому, кто видел, второе - тому, кто рассказал, а третье - тому, кто слушал и верил в добро», — такими словами часто оканчивались старые армянские сказки. Это так похоже на наше, русское: «И стали они жить-поживать, да добра наживать…» И мне очень хочется оказаться среди тех счастливчиков, кому достанутся тонкие, сладкие, нагретые жарким солнцем дольки от всех этих трёх яблок!